Он ненавидел свое имя.
Это имя напоминало ему о родителях.
А родители сделали достаточно, чтобы у него было отвращение к ним.
Эти люди были самыми близкими родственниками, но в то же время самыми далекими незнакомцами.
Поэтому он запрещал друзьям называть себя по имени.
Он называл себя Кот.

Кот был почти таким же, как все. Пока не понял, что он другой. Обычная одежда обычных цветов постепенно сменилась черной, стилизованной под рокерский стиль. Густые черные волосы до плеч были подстрижены под "Эмо". Хотя к ним Кот себя относил редко. У него не было сопле-слезливых ночей или желания срочно-вот-прям-щас лишить себя жизни от неразделенной любви. Он был собой. А таких, как он называли неформалами. Это обширное понятие как нельзя лучше подходило к этой разносторонней натуре.

Кот не был дураком. Он мог и старался учиться. Не отличник, но троек не было никогда. Книги же заканчивались странно быстро, стоило только начать читать. Классика, фантастика, детективы, сопливые романы. Все это были просто формальности, ибо главным было одно - много букв. Много интересных и иногда путаных букв. А благодаря живой фантазии каждая книга для него была подобна фильму. Он мог представить что угодно.

А в детстве это всегда спасало его от идиотской и ненавистной реальности. Ведь если ты какой-нибудь маг и находишься сейчас далеко-далеко, то уже все равно, кричит ли кто-то или ругается. Ты там, а здесь только оболочка. Или это просто глупый сон. Но все-таки, когда тебе 17 лет, особо не помечтаешь. Тут тебе и учеба, и личная жизнь, и куча других ненужных никому, кроме тебя, проблем. Проблем, которые никуда не хотят убегать и то и дело норовят окружить и порвать на сотни маленьких мальчиков.

Еще Кот любил спать и есть карамельки с начинкой. Притом он их ел так, что окружающие начинали хотеть не только конфетку, но и его, притом желательно со всеми вытекающими, втекающими и прочее. Спать же он предпочитал в тепле, и можно даже с кем-нибудь в обнимку. Особенно если это была его "прелестная возлюбленная госпожа", которой он дорожил до безумия. А уж обнять её или даже покемарить у неё на плече было просто божественным подарком. А потому дремалось ему там слаще всего.

Куда пропал этот парень, никто не знает, но однажды его просто не нашли в его кровати, а на столике рядом нашли записку.

<<Еще свидимся. Прощайте.>>

Вещей тоже не было, что послужило причиной для мыслей о его побеге. Но наверняка не знал никто, а потому мы можем до сих пор гадать, где он сейчас и зачем он так сделал.

Мысль.

Она так скоротечна и так непостоянна. Сейчас ты просто счастлив, а в следующую секунду хочется остаться наедине с собой и ноутбуком и просто записывать сотни бессмысленных строк. А кто чаще всего повинен в этом?

Музыка.

Она может стать наркотиком, а может быть лекарством. Настроение всегда изменяется вслед мотиву мелодии, играющей сейчас в голове или плеере. И окружающая нас реальность меняется. И так каждую секунду песни.

Я предпочитаю песни, которые заставляют чувствовать что-то такое, что возникает желание бросить все к чертям собачьим и писать. Много, может, бессмысленно, но собирать буквы в слова, а слова в предложения, нанизывая их на нити мыслей и ощущений.

А хороший писатель должен жить ощущениями. Потому что его задание в этом мире - словами, буквами, красивыми речевыми оборотами обращать обычный МИР в ИЗМЕРЕНИЕ, полное ЗАГАДОК и просто чувств, которые никогда не сможешь нарисовать. Художник - это тоже творец, притом творец гениальный настолько, что не каждый писатель сможет с ним сравниться. А сравнить, при желании, можно даже две эти, по сути, никак не похожие стези.

Художник умеет рисовать кадр. Секунда. Миг. Мимолетное видение мира, которое станет ложным уже через секунду. Но останется верным на протяжении тысячелетий. Он может изобразить мысль, чувство, аромат да и вообще любое неосязаемое явление. А писатель? А что может писатель? Он может собрать из букв нить, которая прочно окутает сердца людей, и заставит их переживать момент сотни и тысячи раз, полной грудью ощущая его ложность и одновременную безошибочность. А еще он может сделать мгновение веком, а вечность заключить в пару глупых и полупустых секунд. Но при всем при этом я не имею права сказать, что писатель лучше. Или наоборот, что художник более мастерски отобразит то или иное видение мира.

Это как взбитые сливки и шоколадный крем. Белая, воздушная и невероятно вкусная масса нравится многим. Но при этом так же кто-то безумно любит тягучую сладость шоколада. Поставим их рядом и подумаем. Вроде бы и то, и другое - сладость. И то, и другое имеет своих поклонников. У кого-то больше, у кого-то меньше. А ведь ко взбитым сливкам можно добавить пару сочных ягод клубники. Вроде бы то же самое, но уже другой вкус, другое ощущение. А к шоколаду можно подмешать дробленые орехи или долить густых сливок. Вроде бы шоколад, но уже другой. А можно и вовсе их смешать. И мы все равно получим нечто с восхитительным вкусом. Но так и не сможем вынести точное и однозначное решение, что из этого лучше.

Такое творчество. Такие творцы. Но все равно сравнить их можно. По одному единственному критерию - чувственности. Если мы читаем одно-единственное предложение и чувствуем, как по позвоночнику пробирается холодок, сердце бьется быстрее, а мысли завиваются в спирали, окунаясь в неизвестное до этого, то я могу с полной уверенностью сказать, что написавший или сказавший это предложение стал гением. На вечность или на несколько мгновений - решать ему. Но он им стал. Так же и при взгляде на рисунок. И чем сильнее буря чувств в сознании, тем более мастерски творец владеет своим инструментом.

А я всего лишь мелкая сошка. Я бы сказал, бульварный писака, да тут все иначе. Я творю от мимолетного порыва. Всегда задают вопрос: "А почему ты не свяжешь свою жизнь с творчеством? Ты бы мог стать отличным писателем или замечательным художником!" Таким людям я никогда не отвечаю правдой.

Не той правдой, по которой я просто питаюсь музыкой и чужими произведениями, генерируя из восприятия что-то своё. И не той правдой, где я бездарное ничтожество. Для такой правды я слишком горд и слишком самолюбив. Я не говорю им правду, которая гласит, что пока искусство - порыв, я буду отдаваться ему полностью. Всеми мыслями, всеми чувствами, каждой крупицей себя. Но стоит только этому стать принуждением, как моя и без того ветреная муза красиво повернется спиной и, изящно покачивая бедрами, удалится в небытие.

Но зачем я говорю все это? Потому что сейчас я делаю именно то, о чем говорил раньше. Я бездумно записываю десятки слов, являющихся моими мыслями, надеясь коснуться ими ваших сердец и заставить их биться в унисон с моим умирающим органом. Почему он умирает, спрашиваете? Потому что каждый творец всегда горит. Но сгорает только тогда, когда из его мыслей и сердца украдены все до последнего слова. Есть, конечно, множество способов снова разжечь этот костер. Но не проще ли просто не дать ему погаснуть?

А для этого у меня существует...

Ах, какое совпадение...

Музыка.

#2 Би-2 - Вечная призрачная встречная

Многие из нас задавали себе вопрос о том, куда катится этот мир. Я тоже не исключение. Разве что с разницей в точку зрения.

Наш мир слепо ведом стариком, которому дали имя Время. Хотя...

Этот Старец, несмотря на всё своё существование, так и остался...нет, даже не молодым. Он никогда не был молодым, никогда не будет стариком, никогда не существовал вчера и не будет существовать завтра. Это лишь имя. Старец. И он останется никаким. Навечно. Хотя, что есть вечность для самой вечности?

Он шагает уверенно, даже быстро. Потому что он стремится успеть. Куда? Зачем? Но разве это имеет значение? Он просто идет.

А под его ногами копошатся сотни тысяч маленьких, бестолковых, суетливых созданий. Они назвали себя людьми, хотя на деле больше напоминают муравьев. Они старательно цепляются за мешковатые штанины Старца, пытаясь успеть за ним. Но он их даже не замечает.

Кто-то попадает под ботинки Времени. И остаются лишь небольшие и незаметные пятна где-то там, сзади, за спиной Старца, на дороге, куда он больше никогда не вернется. А кто-то тащится до самого конца. Пока пальцы не ослабеют настолько, что человек срывается. Маленьким людям проще держаться. Они еще настолько легки, что Старец их не ощущает совсем.

В этом странном мире есть только один значимый критерий, по которой Время выбирает главных. Это Знания, которые люди несут с собой. Слишком умных Старец сбрасывает нарочно. А тех, кто, по его мнению, способен на великие перемены, он оставляет. Хотя, какие свершения? Времени плевать на все. Им руководит лишь тот интерес, с которым смертные наблюдают за суетой муравьев, восстанавливающих муравейник.

Под ногами Старца зачастую происходят страшные сражения, которых он и не замечает. Да и какая ему разница? Для него это лишь пылинка на теле Мироздания. Выжившие получают шанс вцепиться в штанину Времени. А проигравшим остается лишь лежать и молить о помощи. Но никто не может остановиться, потому что отстать от Времени значит умереть. Смерть - всего лишь потеря самого себя во мраке иллюзорного мира, где когда-то было Время, но теперь осталось лишь позорное и никчемное ничто.

Слабые люди, старики, просто гордецы, возомнившие, что смогут прожить без Времени, каждый миг срываются в бездну. А точнее, под тяжелый каблук ботинок Старца. А молодые, маленькие, слабые и почти ни на что не способные дети лишь беспомощно цепляются за грубую ткань, стараясь остаться висеть на ней как можно дольше.

Но есть и такие, кто не желает использовать ноги Старца как транспорт в своей жизни. Они бегут наравне с ним. И пусть упадут очень легко - они успеют сделать что-то, выходящее за рамки. Небольшой протест против системы. Таких, как они, называют безумцами и глупцами. Хотя на самом деле они те, кто сильнее нас всех. И те, кто дарует нам сотни гениальных идей и возможностей. Вопрос только в том, кто это оценит, а кому наплевать.

# JAM - Темный ангел 19(просто)

В тот день стояла жаркая погода. Солнце, казалось, готово было поглотить нас или растопить в липкую лужицу, словно мороженое. Мы шли с тобой и держались за руки. Я всегда говорил, что мне плевать на мнение окружающих, и ты тоже научился так говорить. А может, осмелился. Кто знает...
Твоя ладонь была горячей. У тебя всегда очень горячая кожа, словно в противоположность мне. Поэтому вскоре моя ладонь немного вспотела, что, собственно, ты и отметил. У нас с тобой завязался диалог, который оставил след в моем сердце - почти такой же глубокий, как и рубцы от прошлых переживаний.
- Ну, не нравится - отпусти.
Ты лишь крепче сжал мою руку. На моих губах отразилась усмешка, но не успел я ответить, как раздался твой негромкий голос.
- А вот и не отпущу.
Это было чертовски мило. Впрочем, как всегда.
- Ну и не надо~
Ты продолжил говорить раньше, чем закончилась моя реплика.
- Потому что... Знаешь, просто может случиться так, что если я отпущу тебя сейчас, то, возможно, потеряю навсегда.
Я почувствовал, как удар сердца глухо отдался горле. В ту секунду мне хотелось тебя обнять, но теперь и я не хотел отпускать тебя.
- Дурак. Я тебе говорил уже.. Ты - мой лучший друг. Один из самых дорогих мне людей. И я не уйду, пока ты сам мне этого не скажешь.
И несмотря на то что было жарко, я почувствовал ледяной обжигающий холод, текущий вдоль позвоночника. Втайне даже от самого себя я боялся, что ты мне скажешь уйти. Хоть я и сделал бы это по первому приказу. НЕ потому, что ты мой господин... А потому, что если тебе не нужен я, то я не имею права навязываться.
- Сам ты дурак. Ничто не вечно.
- Хах, ну да, вот сейчас пойдем по домам, а меня БАЦ! и сбила машина~
Ты резко остановился.
- Заткнись. Просто заткнись.
Я небрежно повел плечом, в глубине души ликуя, и в то же время ощущая себя вселенским идиотом. О да, я умел и зачастую портил прекрасные моменты своими "ляпами невпопад". Потому что ты в шутку злился, а мне становилось легко. Все не переходило в ту атмосферу, которой не должны видеть люди. Когда я могу позволить себе обнять тебя и прижать к себе. И ты тихо возмутишься, но не оттолкнешь. Или когда я кладу голову тебе на колени. Ты перебираешь мои волосы или чешешь за ухом, словно я настоящий Кот. Улыбнусь. Мурлыкну. Скажу бессмысленные, но теплые слова. И этот момент вмиг прошествует на полочку драгоценных воспоминаний, крупицы которых я столь бережно храню.
И мне совсем не хочется думать о том времени, когда мы больше не сможем держаться за руки или все так же беззаботно радоваться объятиям. Или дурачиться под сенью небольшого леса в отдалении от людей.
И тогда я готов молиться этим святошам-ангелам. Голов переломить себя и воззвать к Создателю.
Потому что, снова оказавшись в бездне одиночества, я уже никогда не смогу из неё выпутаться.

Я ненавижу свой мир. Но я так благодарен ему, что он научил меня тому, что я знаю сейчас. Тому, что я понимаю. И тому, что я чувствую.

Бывают такие моменты, когда все валится из рук. И кажется, что все отвернулись. Ты видишь только лишь спины бесчувственных людей. Кто-то был тебе дорог, а кого-то ты едва знал. Но все они уходят. И тогда становится больно. И страх холодными липкими лапами лезет к горлу, желая преградить доступ воздуху и заставить тебя задохнуться от безысходности. Знаете, вот я сейчас пишу это и постоянно ловлю себя на том, что невольно пытаюсь срифмовать эти мысли. Или просто собрать в белый стих. И пусть понимаю, что тогда многие отголоски затеряются, но разве сердцу не виднее?

И все равно я продолжаю писать прозу. Строки отступают. Они обижены. Еще бы, ведь я, их покорный слуга и даже немного раб, отказался повиноваться порыву. Но они не понимают, что я всего лишь берегу их для чего-то большего. Наполненного другими чувствами. Я и так слишком часто кормлю их своей болью. А это может привести к тому, что я лишусь её. И тогда я лишусь этих строк. Потому что моё сухое бесчувственное сердце окажется слишком хрупким для хранения этих не родившихся искорок опустошающего потока эмоций.

Потока, который сейчас обуревает меня...

Я не знаю, что случилось и что вызвало его. Но одно я вижу ясно - он дарует мне что-то, что поможет иным потокам сплетаться в прекрасные косы, закатного цвета, и я смогу наконец разложить их по листу в виде ровного и текучего произведения. Хотя этот поток не будет такого цвета. Его цвет скорее серебристый. С лимонным оттенком. И прекрасными разводами, цвета апрельского неба. И он не просто заставляет моё сердце сладко замирать, пропуская удары. Я вроде бы сижу на диване, и ноги даже не касаются пола. Но я почти физически чувствую, как земля уходит их под ног. Это схоже с ощущением пред-полета. Я не буду рассказывать сказки о полетах во сне. Это немного иное. Скорее, как момент, когда ты находишься на огромной высоте на краю обрыва. Сильные порывы ветра ерошат волосы, в глазах отражается страх, а на губах играет радужная улыбка. Ты можешь сорваться в любую секунду. И срываешься. Этот момент, когда ноги уже не касаются земли, но падение еще не началось. Вот тогда и зарождается подобное чувство. И, честно говоря, даже предположить странно, во что может вылиться этот захватывающий дыхание поток.

Этот поток обволакивает мою душу очень прочно, но это только сейчас. Потом эмоции схлынут, подобно морской волне, и я останусь стоять. Один. Мокрый и одинокий. И снова строки будут проситься на свет, желая сокрыть меня собой и спрятать от адского холода. Одиночество - это не пустота. Это грязное, липкое Болото сиренево-зеленого цвета. И чтобы остаться на плаву ты должен постоянно двигаться. Оно не такое, как все. В Болоте нельзя останавливаться, это чревато смертью в его пучине. Из него можно выбраться. Но только с помощью людей.

Я слишком часто говорю, что ненавижу людей. Но с каждым мигом осознаю, что все-таки, что бы я не говорил, у меня есть люди, которым я могу без опаски доверить свое слабое сердце. И они обогреют его своей любовью. Потому что они те, кто стал частью моей обезображенной Болотом души. И я надеюсь, что они тоже знают, что я готов отдать им свое последнее тепло, лишь бы их прекрасные, чистые, солнечные души сияли. Они - мои звезды, озаряющие меня своим прекрасным кристальным светом.

И они создают для меня новый поток. Поток, в котором я буду в любой момент счастлив утонуть, полностью отдавшись ему.

Это поток, который люди называют Любовью...