Ночные шорохи леса сопровождались тихим стрекотанием насекомых и редкими перекликами ночных птиц, вылетевших на охоту. Это был один из тех моментов,  когда было бы просто волшебно сесть где-нибудь на верхней ветке одного из высоких деревьев и просто насладиться тишиной и сладковатым ароматом леса. Это конец весны, когда она уже совсем созрела и готова была вот-вот сорваться в душное, жаркое лето. А в Лондоне оно было просто невыносимым. Дети рвались на улицу, стремясь упиваться прекрасной погодой и визжать от радости. И многих это даже радовало, мол какие милые ребятки, будущее поколение и прочее.
Многих, но не Греля. Дети. Это были не просто творения дьявола, нееет. Творения дьявола могли быть и вполне себе милыми. Тот же Себастьянчик. Хотя он кажется был из падших, или  нет, ну не суть то и важно. Дети были почти единственными созданиями, которые постоянно называли Греля дядечкой. Притом даже в моменты закосов под милую леди в брючках какой-нибудь киндер обязательно что-нибудь начинал хотеть от красноволосого жнеца. И даже визг бензопилы пугал их через раз. Они думал, что это игрушка и просили потрогать... Глупые отродья смертных!
Сатклифф тяжело вздохнул. Или раздраженно фыркнул. Звук он издал непонятный, а потому можно было даже предположить, что он просто совместил два вышеупомянутых в одно. Ну переиграл, с кем не бывает. К тому же сейчас он был один. И никому было устраивать цирк. А потому можно было просто позлиться на судьбу, шагая по извилистой тропинке вглубь темного леса. А судьба была тяжеленькая. Никто не помнил канун какого дня был сегодня. Ни одна наглая скотинка не сказала правильно. Да черт возьми, неужели было так сложно запомнить, Грель ведь сам вчера об этом напоминал! Два раза. Каждому. Лично. Черт, неужели было сложно запомнить?!
Грелка пнул камушек и внезапно остановился. В паре метров от него был хорошо различим силуэт какой-то девчушки.
Одна, в темном лесу... Хех, либо сильно смелая, либо очень глупая.. в любом случае даром ей это не пройдет...
Жнец косо усмехнулся и неспешно, даже вальяжно пошел по направлению к девчушке. Он нашел, ну, если не жертву для вымещения эмоций, так отличного зрителя, которому некуда было убежать. Совершенно некуда. Милашка испуганно пятилась. Значит смелости ей не хватало на встречу прекрасного незнакомца в темном лесу. Но убежать она бы уже не успела. Как бы не старалась. Маньячная улыбка Сатклиффа приобрела более яростный окрас. Жертва, мяско, ня, кавай.
- Милая, а что же это ты забыла в темном лесу, хотелось бы узнать?...
Произнося слова словно нараспев, Сатклифф уже стоял прямо перед девчушкой. Поиграть ему хотелось основательно. "Поиграть" в смысле устроить занятное развлечение с сомнительной приятностью для оппонентки. Но ей об этом никто не говорил, конечно же...

Наблюдать за попытками девчушки убежать было сущее удовольствие. Особенно тот момент когда она упала, запнувшись о корень. Грель почти сам ощутил этот момент, когда нежная кожа разрывается, ранясь о землю. Язычок бегло прошелся по пересохшим губам. Прелестно.
- Ну зачем же сразу убегать?
Голосок получился еще более елейным, отчего даже противным. Ох, это непередаваемое чувство хищника, загнавшего добычу в угол. Да и куда может мышонок деться из клетки? А сейчас темнота леса и стала этой самой клеткой для девчушки. Да и если подумать, нас всегда учат, что с едой играть нельзя. Но ведь разве можно устоять перед этим сладким ощущением своей непобедимости? Маленький бог, в руках которого трепещет маленькая жизнь.
Но и бежать сразу было бы скучно. Гораздо занятней была попытка девочки спрятаться.
Как будто я не увижу...хахах...
Цокнув язычком, Грель с видом ребенка огляделся по сторонам и неспешно пошел в сторону укрытия беглянки.
- Ох, и куда же она делась?....
Приторный голосок сменился коротким смехом, прозвучавшим натянуто дружелюбно. Слишком неприкрыто насмешливо. Слишком показушно. Но воспользовавшись тем, что его "мышка" отвлеклась, Сатклифф грациозно и бесшумно, словно кот, прыгнул на одну из нижних веток дерева, за которым стояла девчушка. Стоило той выглянуть из за укрытия в поисках красного чуда, как Грель спрыгнул на землю, напротив девушки, легко схватил её за шею, прижимая спиной к дереву и коварно-садистским голосом зашипел:
- Попалассь...малышшка....
За кой черт она так внезапно ему сдалась сейчас даже Греке было неясно, но почему то это было незыблемым фактом.Это верно. Точка. Дальше нет ни аксиом ни утверждений. Ну  а точнее на них просто наплевать. Нужно было почувствовать себя властителем жизни. И вот, пожалуйста, никому не нужная мишень, легкая добыча, скажем так "нагулять аппетиту". А что будет дальше, сам дьявол не в состоянии сказать.

Ох, крик этой маленькой мышки стал прям бальзамом на душу. Судя по всему, девочка и сама поняла, что даже голосок её не спасет. А потому возможность поиграться не отпала. Наклонившись к дрожащему от ужаса тельцу циркачки, Грель едва ощутимо коснулся губами её уха и тихо, все так же шипя заговорил.
- Скоро будет полночь...
Словно приобняв Долл рукой, Сатклифф поначалу незаметно чуть нажал ноготками на нежную кожу. Когда же он повел руку по спинке вниз, девушке выпала возможность не только познакомиться с восхитительным маникюром жнеца, но и даже получить весьма чувствительное воспоминание об этом, в виде четырех алых и саднящих полос на коже.
- Думаю сегодня нам с тобой позволят насладиться красотой кровавой ночи наедине...
Смысла каким бы то ни было образом сокрывать свои намерения у Греля не было. Это вообще было не в его стиле. Да и вдыхать ужас мышонка, окруживший их обоих легким флером, было сущим удовольствием. Почти таким же как и ощущение дрожи этого хрупкого тельца. Ах, волшебство! Сегодня он сыграет восхитительную роль. И этот спектакль обязательно возымеет успех. Грель засмеялся. Зрителей не было видно, но они были. Бесспорно были. Даже сама циркачка, несмотря на свое непосредственное участие в действе, оставалась лишь чем-то вроде реквизита. Шумного реквизита, но весьма полезного.
Грель мягко провел язычком по краю уха девочки, почувствовав как та на мгновение невольно замерла, и тут же резко и достаточно грубо отталкивает её в ствол дерева, сам порывисто отстраняясь. Какая именно мушья челюсть вцепилась в весьма таки красивую задницу Греля судить было сложно, Но вцепилась она основательно, норовя видимо через позвоночник высосать остатки мозга. Как спинного так и головного. Захрена - другой вопрос. Ну это по крайней мере логичнее всего объясняло этот хищный взглядом, которым Сатклифф смеривал  фигурку стоящую перед ним. Она казалась ему весьма аппетитной закуской, а уж количество вариантов её потребления росло и ширилось с завидной скоростью.

- "За что", спрашиваешь?...
Грель задумчиво поднес указательный палец к губам и хмыкнул. Роль просто садиста вновь ему наскучила. Просто так калечить девчонку казалось непростительны расточительством. Неужели каждый день он отлавливает в лесу способное покричать и порадовать жнеца своим страхом мяско? Отнюдь. Вот и попользовать стоило совсем и полностью. Это было гораздо приятнее, даже звучало слаще.
Ах, эти слезливые просьбы и пьянящий аромат ужаса. Ах, этот вид беззащитного ребенка. Это возбуждало и не только больное воображение. Пусть девушки обычно казались ему малопривлекательными созданиями, сейчас понятие "половая принадлежность" почти окончательно уступало место "актрисе со сценической мебелью". Ну или реквизитом. А реквизит, как известно, при желании или просто при поломке было очень просто выбросить. Ведь склеить обратно, ладно и ровно, ни у кого не выйдет. Но до должного уровня так точно.
Сатклифф перестал пожирать жертву глазками, а, мягко вернув её в вертикальное положение, приподнял до своего уровня, попутно прижав её к дереву и наклонился к личику, жарковыдохнув почти в её губы.
- Милая моя, неужели ты думаешь, что смерть приходит "за что-то"? Или ты просто совершила что-то неприемлемое для этого мира?
Тонкие пальцы жнеца скользнули в волосы девчушки, оттягивая её голову немного назад. Мягкий поцелуй в шейку около уха сопроводился томным голосом со сладким придыханием.
- Убить ты не могла.... Кража? Сомнительно...у тебя с собой ничего не было....
Отпустив шевелюру красавицы, Грель, взяв "мяско" за подбородок и чуть впиваясь  ноготочками в кожу, внимательно посмотрел в единственный глаз девчонки. Через мгновение его улыбка из покровительственной стала надменной и насмешливой одновременно.
- Судя по обстоятельствам нашей встречи, ты откуда-то сбежала, верно? Ах, как не хорошо....
Грелька коснулся губами мочки уха девочки и в какой раз уже горячо выдохнул.
- Неужели мою девочку кто-то обидел?..
Сатклифф негромко и немного мерзко засмеялся.
- Сволочи, они хотели отобрать мой хлебушек....
Ноготки, вновь запущенных в волосы циркачки, пальцев неприятно царапнули нежную кожу головы. Юность бесспорно пора хорошо, но только вот ранимость в эту пору кошмарная. Чем Алый от души рад был пользоваться.

Глядя на потуги девчонки, Грель снова засмеялся. За такую сценку он был даже готов простить ей дерзость. Но тогда все было бы просто. Жнец снова свою юную жертву за шею и приподнял над землей. Он почти чувствовал, как воздух с трудом проходит в легкие.
- Ох, какие мы смелые....
Сатклифф наклонился и плавно слизнул с виска Долл алые капли. От ощущения металлического привкуса на нёбе губы непроизвольно растянулись в улыбке, а язычок бегло слизнул солоноватую кровь, оставшуюся на них. Грель все больше и больше впадал в маразм под названием экстаз.
- Знаешь, радость моя, думаю сегодня у тебя будет последний шанс насладиться жизнью. И я бы советовал этот шанс не упускать...
Парень неприятно осклабился и второй рукой придерживая девушку за бедро, снова прижал её к дереву. Хватка на шее ослабла, дабы жертва не задохнулась до конца спектакля. Но треп становился скучным и пора было переходить к более активным действиям.
Грубый поцелуй стал первым из вышеупомянутых действий. Ногти впились в кожу на шейке. Самым сладким было даже не ощущение податливой плоти, а предвкушение алых струек, которые вскоре окрасят это юное тельце. Напряжение в низу живота уже не так угнетало, а скорее предопределяло исход. Сегодня он получит максимум удовольствия от уничтожения этой глупой девчонки. Полного и окончательного. И сомнительно, что кто-то сможет или посмеет оборвать этот сладкий и смертельно опасный спектакль.

Несмотря даже на то, что реакция девчонки была последней вещью, которая интересовала жнеца, он не мог не отметить, что её тело отвечало на происходящее иначе, нежели разум. Но позволить ей получать удовольствие просто так было бы невыносимо скучно. Изящные тонкие пальцы Греля скользнули вниз, плечо, затем практически отсутствующая грудь, талия... После ладонь плавно скользнула ниже и ноготки резко впились в бедро жертвы. Затем пальцы просто до боли сжали его. Сначала легкий поцелуй в шейку, затем легкий укус. Солоноватые капли с шеи собраны языком. Сатклифф уже даже почти настроился на нужную волну...
Восклицание беглянки не просто "убило" момент. Оно почти убило мозг Греля. Несмотря даже на то, что убивать там было почти нечего. Он внимательно посмотрел в лицо Долл, пытаясь понять, насколько она серьезна.  И, черт возьми, она была серьезна донельзя! Жнец захохотал.
- О, смерть! Да эта глупая девчонка решила убить меня смехом!
Театральная истерика из интонаций голоса грозила перерасти в глобальное хохоталово, а вот это было бы нежелательно. Ведь тогда он может решить отпустить эту милашку.  Потому Грель снова сомкнул пальцы на шее девчонку и наклонился к её лицу, сияя мерзкой улыбкой.
- Но ты ошиблась, сладенькая моя. Я не заинтересован в потомстве, тем более с простой смертной дурёхой, которая даже не желает принять красивую смерть во имя этой прекрасной луны!
Жнец вскинул голову, скидывая мешающие волосы за спину, и томно усмехнулся.
- Хотя я бы не отказался завести детишек с каким-нибудь красавчиком, например с Себастьянчиком... Мы бы с ним были отличными родителями...
Жнец кокетливо хихикнул, видимо ненадолго представить себе, что это случилось. Но после снова взглянул на жертву и, снова царапнув шейку, повел руку вниз, попутно разрывая остатки платьица. Взгляд на юное дрожащее тело девчонки заставил смех поутихнуть., распаляя исключительную жадность и жажду. Грель ловко поймал оба запястья беглянки и крепко зафиксировал их над головой.  Следующий поцелуй был более глубокий, чем предыдущий.
Игра продолжилась

От удара помутилось в глазах. С губ Грельки сорвался звук, напоминающий хриплое квакание, постепенно переросший в клокотание, а следом в злобное рычание. А он хотел сделать все как можно красивее. И так она платила за его старания? За его внимание?! За прикосновения, черт возьми!
- Сука...
Грель резко обернулся, от чего волосы алой волной взметнулись вверх, чтобы немного растрепавшись опуститься обратно на плечи и спину. Сатклифф сделал медленный шаг по направлению к жетрве. А теперь здесь осталась только она. Реквизит оказался бракованным, так что хранить его долго не хотелось.
- Знаешь, я хотел скрасить твой последний час... Но ты так и не поняла, что лишь подчинившись мне сможешь умереть приятно и красиво.
Первый удар ногой пришелся слева под ребра. Глядя на растянувшуюся на земле девчушку Сатклифф чуть покривился. Она смотрелась некрасиво. Слишком бледно, слишком скучно...слишком бесцветно. Алые краски могли бы преобразить её сейчас, но тогда Грель бы слишком быстро её убил. А это...это...это снова скучно!
- Тогда, знаешь, ты будешь умирать медленно. Так как понравится только мне! Не нам с тобой, а мне...
Жнец растянул губы в улыбке и плотоядно облизнулся. Откуда-то из груди поднимался клокочущий смех. Смех однозначно психически нездорового человека. Ножка в изящном алом ботинке опустилась на запястье девчонки. Не просто так, а именно каблуком. Зрачки жнеца расширились, предвкушая реакцию, язычок снова прошелся по губам. Грель плавно перенес вес на ногу. Острый каблук вдавливался в кожу с каждым мгновением. Вот раздался противный до ужаса хруст.
- Ах, тебе наверное так больно...
Алый лишь сотрясался в почти беззвучном смехе. Зеленые глаза блестели. Радость, насаждение и предвкушение. Предвкушение дальнейшего представления.

- Ты решила поиграть по другому? Хах, милая, ты этим не мне хуже...
Поцелуй. Дальше можно было не говорить. Но говорить хотелось. Сладкий поцелуй со вкусом крепкой и пьянящей крови и, почти как медом, пахнувший болью. Надо сказать, что поцелую Грель удивился гораздо больше чем тому, что оказался лежащим на земле. Но только мотивы девчонки были ему не понятны. Поцелуй прекратился не менее внезапно. Глаза его милой жертвы светились решимостью и странным желанием. Или его видел только Грель? Да какая к черту разница. Когда одна из струек прокатилась по щеке жнеца, тот только осознал, что его личико тоже окрашено в прекрасный алый цвет. Только он этого не так уж сильно и хотел. Он и без этого был смертельно красив. Рука парня легла на затылок беглянки. Пальцы запутались в волосах, иногда болезненно натягивая или дергая девчушку за локоны.
- Знаешь, сегодня я даже разрешу тебе побыть такой.
Жнец кокетливо хихикнул, что явно шло вразрез с безжалостным взглядом прищуренных глаз.
- Мне нравится грубость....
Грель резко перевернулся и девочка оказалась уже прижатой к земле. Сатклифф склонился к её губам и жарко выдохнул.
- Только не заигрывайся...
Снова крепкий поцелуй. Кровь. Пьянящий металлический вкус, сладкий запах, прекрасный оттенок, отливающий в лунном свете. Только вот увлекаться снова и сам жнец не желал. Грель резко схватил девочку за сломанное запястье и сжал его в ладони. Тело девчонки дернулось.
Конечно тебе чертовски больно... Но может быть и больнее...
Жнец оторвался от губ своей жертвы и облизнулся. Затем выпрямился, сидя на девчонке верхом. Жадный взгляд норовил поглотить каждый миллиметр её тела. За дерзкий взгляд девчушка получила следующий удар. Звук пощечины звонким эхом раздался в сознании Сатклиффа. Снова улыбка как у маньяка-психопата. Хотя, почему как?...
- Твой ход...

Понеслась хД
Как предсказуемо... Она решила попытаться его убить. Убить саму смерть. И без того ненужный воздух перестал свободно проходить в легкие. Потому и смех получится похожим на хрипящий кашель. Но, просто глядя в лицо жнеца, можно было понять, что ему ни больно, ни страшно. Ему весело. От души так.
- Ах, как некультурно, девочка...
Грель заговорил сразу же, как только рука Долл пошла ниже. Лающий смех клочьями вырывался из глотки Алой смерти. Раздевает? Нарывается. Пальчики коснулись нежного и чувствительного участка кожи на груди. Укус. Сладкое, тягучее, болезненное ощущение. Удовольствие? Именно оно. С губ Сатклиффа даже сорвался тихий стон.
- А в Аду я бы оказался не без удовольствия, солнышко... Там столько красавчиков, что это больше напоминает рай!
Острые ноготки впились в нежную кожу на спинке жертвы. Да, несмотря на позицию, она все равно оставалась его маленькой жертвой. А его ласки с трудом выдерживали и бессмертные партнеры. А тут всего лишь глупая, маленькая, слабая, смертная девчонка. Ярко алые полоски царапин остро прочертили следы на её спине.
Как ни крути, но каждый глоток ночи пьянил все больше. Но ночи ли? Хотелось терзать юное тело до тех пор, пока у него не останется сил кричать.
Снова смена позиций. Сатклифф закончил со срыванием одежды девчонки. Ненужные тряпки душевно разлетелись во тьму. Осталась лишь нежная белая кожа. Да и Грелю становилось все труднее ждать. Буря эмоций скапливалась внутри и готовилась в любую секунду сорвать шаткую алую крышу. Жнец властно развел ноги девчушки. Пальцы легко скользнули по внутренней поверхности бедра. Оставляемые царапинки по ощущению были больше похожи на  щекотку. Капли совести, оставшиеся где-то на стенках развратно сущности жнеца, таки заставили его хоть чуть-чуть уважать то, что девочка была неопытна. Это не то, чтобы льстило... Хотя нет, самолюбию Сатклиффа это огого как льстило! Первый и последний партнер для этой глупой малышки, который подарит ей финальный танец.
Жнец вновь наклонился к уху Долл. Сиплый, низкий и соблазнительный голос повторил уже звучавшую ранее фразу.
- Снова...твой ход...
Ногти резко впились в бедра жертвы. По мнению Греля, это был отличный стимул для продолжения действий.

Стон, больше похожий на вскрик, похоже был неверно истолкован малышкой. Грель не боялся боли, он готов был ею упиваться. Хотя, по правде сказать, сейчас ощущения были однозначно не из самых приятных. Но он все мог сейчас простить, предвкушая основную часть веселья. Вот пальцы жнеца достигли чувствительного участка кожи между ног девчонки. Долл съежилась, все это было слишком ново и, как следствие, пугало её. А Сатклифф, словно энергетический вампир, с жадностью упивался этими её эмоциями. Но вот эта юная глупышка решила, что сможет сбежать сейчас. Сейчас! Грель схватил её за ногу и резко потянул на себя, в долю мгновения оказавшись снова нависающим над девчонкой.
- Промашка, сладенькая моя…
Снова поцелуй. И резкое проникновение в бедное девственное тельце.  Сатклифф замер, буквально на минуту, упиваясь и восхищаясь ощущениями, чувствуя, как девочка бьется под ним. Ногти сильнее впились в бедра циркачки, разрывая кожу. Бледная кожа партнерши окрасилась в алый. Пьянящий металлический запах создавал прелестный и соблазнительный  сточки зрения жнеца флёр страсти. Из груди Алой Смерти вырвался томный вздох. Еще один рывок, ногти двинулись вниз, причиняя девочке невыносимую боль.
Прелестно....просто прелестно...
Жнец давно не чувствовал себя ТАК восхитительно. А тем более с женщиной...девочкой...не важно. Он просто эгоистично упивался сладостью происходящего, напрочь игнорируя писки и прочие звуки своей жертвы.

Рывок, еще один, быстрее. Самому немного больно, девица жутко зажимается. Но боль не идет ни в какое сравнение с упоительной властью над каким-то живым существом, пусть и заведомо слабым. Это восхитительно, это бодрит и пьянит похлеще дорогих вин и ядреных, простецких, спиртовых настоев.
- Сопротивление бессмысленно... - голос сиплый, срывается. А и к черту, пока что Сатклифф еще способен на внятные слова, -  Давно уже пора уяснить...
А маленькая глупая девчонка даже не понимает, что своими ярыми попытками вырваться на свободу лишь раззадоривает. После сладко и больно идет другое - забавно. Забавно быть тем, кто может позволить себе что угодно. Даже смерть какой-нибудь девчушки. Просто так, от скуки. Уилл и не такое ему спускал. Даже не из добросердечия - он таковым, к счастью не страдал - а от незнания. Легко утаить что-то важное, главное не придавать этому значения. И, желательно сделать мелкую пакость, которую будешь защищать, делая круглые глаза и выпячивая грудь, чтобы доказать всем, что ты няшечка и невиновен. Люди не заметят слона, но обязательно найдут маленькую блошку в поле. Только лишь выверни свои приоритеты наоборот. Да и не только люди таковы - этому подвержены все, увы и ах. Просто не все это признают. Больше скажу - не все это замечают.
Девица дергает Сатклиффа за волосы. Он резко наклоняется к ней, жарко выдыхая в шею:
- Шаловливая малышка... - Короткий смешок показался стоном, но только на мгновение, - Продолжай, мне нравится...